Мне не нужна любовь, а в дружбу я не верю. Не говорите мне про мой максимализм. Сегодня я – мечта, похожая на зверя, Глядящая на мир из разноцветных линз. Сегодня я – прыжок, свершённый за секунду, Расплёсканный везде сплошной адреналин… Клятв дружбе и любви я при носить не буду,- Ищу в самой себе непознанных вершин…
На улыбках витрин в золотом перламутре Дышит солнце, а, значит, уже расцвело… Но кого-то не радует летнее утро, А полуденный зной не дарует тепло. В дикой жажде остаться навеки ребёнком Цепь попыток забыть, что есть взрослая жизнь. Согласитесь, судьба – лишь фрагмент киноплёнки, Где-то можно отнять, что-то можно сложить… Кто-то любит безропотно, бесповоротно, Кто-то лишь позволяет ласкать и любить; А песок в это время стекает в воронку… И быстрей, чем мы можем предположить!
На белом листе тёмно-синие кляксы – В полуночный час я бумагу мараю. В душе комья грязи с кусочками ваксы, И струны обвисли, теперь не играю… Стихи получаются слишком простыми, Вернее, банальными до пустоты. И созданы вроде руками твоими, Но чувствуешь – сделал их вовсе не ты. Кроит под себя этот мир бестолковый И учит с общественным мненьем считаться… Давно на слуху твоё каждое слово, Но хочется им не писать, а плеваться. Пристойно, обтёсано, вписано гладко – Строчу о простом, о насущном, о плотском… Но хочется всё, что есть в этой тетрадке, Назвать не стихами, а рифмоплётством…
Я закрыла глаза на одно мгновенье И уставшего ангела крылья увидела. В том, что это был Ангел – ни капли сомненья, Но такой, словно что-то Его обидело. А на вид Ему было годам к тридцати. Он сидел над обрывом, странно сгорбивши спину, Никуда не хотел ни лететь, ни идти, И, казалось, дух жизни Его тело покинул… Крылья были уже не кристально чисты, Перья сломаны, где-то изодраны в клочья… Он в угрюмую бездну смотрел с высоты И смолил сигарету недокуренной ночи… Пряди тёмных волос закрывали лицо, Он молчал, выдыхая клубы едкого дыма… Он хотел бы узнать, ЧТО в конце-то концов Больше жизни и счастья людям необходимо… Мне бы мела…, ну или хотя бы угля…, Чтоб суметь воссоздать тех видений обитель… В них – у края обрыва впитала земля То тепло, что отдал ей…мой Ангел-Хранитель.
Я научилась выверять слова, Дозировать и не транжирить чувства. Усвоила, что жизнь – почти война, Любовь, лишь вид военного искусства.
Живу почти как надо – чуть на грани – С налетом необычности - для шарма. /А не завесть ли на окне герани?/ И шею приучила к теплым шарфам.
Лишь иногда, склоняясь над посудой Припомню – впрочем, не вдаваясь сильно- Какой когда-то вольно-безрассудной Летела птицей. И имелись крылья
У души. Вне рамок. Вне законов. Вся – размах! Вся щедрость – «Нате! Так люблю – хоть режься!» И знала – сколько истины в словах! И не скупясь дарила миру нежность!
Февраль – предвестник и предшественник весны – Встречаем вместе. /Ветер студит губы./ Друг другу как бы дороги и любы, Но без тебя тревожат чем-то сны. Когда ты спишь – бессонница тревожит. И не могу осмыслить и понять: Вот день прошел. Он нами мерно прожит. Так почему мне грусти не унять?
Зачем - наивная – я мучаюсь доказывая Все вновь и вновь, что знаю так давно? В припадке театральности расквашиваю Всю душу. Может быть стальной Пытаюсь сделать, обучаясь лгать уверенно С достоинством, достойным криков «бис!»? Собой проверю вновь, что мной уже проверено. Топчусь на месте. И ни вверх, ни в низ.
